Ефрейтор Икс [СИ] - Сергей Лексутов

— Мы беседуем с известным писателем… — и так далее.

Павел выслушал все интервью с застывшей кривой ухмылкой. На экране цветного телевизора его побитая физиономия выглядела еще жутче, нежели в яви. Дослушав все, Ольга всплеснула руками:

— Господи, Паша! Ну и в историю ты попал… Как же ты еще и репортерам попался?

— А я вот этой Веронике как раз на сегодня встречу назначил, она хотела поговорить о фантастике и детективном жанре. Пришел, а она при виде моей физиономии напрочь забыла и о фантастике, и о детективах. Ладно, пошли ужинать…

Мотоцикл прапорщика спустили в омут. Держась за бревно, долго плыли вниз по течению, пока не увидели устье небольшого ручья. По дну ручья шли весь день и половину ночи, пока он не кончился. Потом пошли напрямик по тайге. Хмырь отобрал у всех сигареты, размял в горстях и время от времени посыпал табаком след. Шли день другой, почти бежали, спали часа по четыре, самое темное время ночи, и опять шли. Настороженная тишина тайги изматывала нервы, ветки остервенело хлестали по лицу. Комары с деловитым писком впивались в лицо, шею, уши.

Гиря уже ничего не соображал. Голова гудела от бесконечного кружения одинаковых деревьев, все внимание было сосредоточено только на том, чтобы не потерять из виду качающуюся спину Хмыря. Изредка тот останавливался, и выкапывал ножом что-то из земли. Пока он копал, все валились рядом и, закрыв глаза, отдыхали несколько минут. Хмырь вставал, совал выкопанный корешок в мешок, и ни на кого не глянув, шагал дальше. Поднимался Гиря, поднимался Крыня, свирепым пинком поднимал Губошлепа и снова — ветки по лицу, паутина в глаза, и однообразный шелест шагов и писк комаров.

Что-то затрещало рядом в кустах, тут же оглушающе громыхнул выстрел. Гиря присел от неожиданности, Губошлеп упал на четвереньки, и, быстро-быстро перебирая руками и ногами, отполз в сторонку, Крыня с вытаращенными глазами, побелев лицом, водил по сторонам стволом автомата. Автомат крупно трясся в его руках. Хмырь выволок из кустов крупную черную птицу. Крыня опустился на землю, матерясь жалобным голосом.

— Хоть бы предупредил! Палишь…

Окинув всех презрительным взглядом, Хмырь бросил к ногам Гири глухаря. Тот молча связал бечевкой его лапы, и повесил себе на плечо. Вскоре вышли к ручейку. Хмырь бросил свой мешок на землю, сказал:

— Отсюда легче пойдет. Дня через четыре выйдем к реке, сделаем плот и поплывем как туристы. Потом будет самое трудное; пойдем через большое болото, — оглядев растянувшихся на земле донельзя измотанных беглецов, брезгливо поморщился: — Сначала надо дров для костра наготовить, табор устроить, а уж потом валяться.

Крыня проворчал:

— А иди ты, со своим табором…

Гиря поднялся, вытянул из-за пояса топор и направился к сухостойному дереву. Выпотрошив глухаря, Хмырь нагреб на берегу ручья глины, обмазал ею птицу и пошел помогать Гире. Губошлеп с Крыней так и не двинулись с места.

Обрубая сучья с поваленной лесины, Гиря глянул на них, тихо заговорил:

— Слышь, Хмырь, Крыня считает, что тайгу можно и без тебя пройти…

Хмырь мрачно бросил:

— Ну, дак и топайте…

— Да погоди ты! Крыня тебя так просто не отпустит. У него автомат…

— Ну, мы еще поглядим…

— Чего глядеть-то? Он только момента ждет, чтобы на заточку тебя насадить. Я его всяко уговаривал. А он все свое: нечего, мол, еще и с Хмырем делиться. Тайга просторная, а кости молчат…

Хмырь задумался, медленными движениями собирая сучья в охапку, наконец, проговорил раздумчиво:

— Тайга-то просторная, но кости говорить умеют, для того, кто понимает… Вот и не надо их на виду оставлять.

Положив в костер закатанного в глину глухаря, Хмырь вывалил из своего мешка кучу всяких корешков, луковичек и принялся их старательно чистить. Гиря сидел рядом и, покуривая последнюю сигарету, наблюдал за ним. Крыня с Губошлепом грызли последние сухари.

Хмырь бросил на них взгляд исподлобья, сказал:

— Чего сухомятину жрете? Подождите немного, сейчас хорошая еда будет. Вот, и корешки…

Крыня огрызнулся:

— Сам лопай свою траву. Не хватало еще загнуться от какой-нибудь отравы. Я в детстве в пионерском лагере был, так из нашего отряда один пацан выдернул корешок на берегу речки и съел. Только и успел сказать: — сла-адкий… Упал и тут же умер.

— То был вех… — проговорил Хмырь, окидывая Крыню долгим взглядом. — В некоторых местах он яд набирает, а в других не набирает, и на вкус неплох…

Выкатив из костра глухаря, Хмырь разбил глиняную скорлупу. Губошлеп шумно потянул носом воздух, и, бросив сухарь, подполз поближе. Отпихнув его, Крыня запустил пальцы в дымящееся мясо и выломал целый бок с толстыми шматами темного мяса. Гиря отшвырнул окурок и тоже придвинулся. Хмырь задержал руку Гири, протянутую к мясу:

— Подбери бычок и брось в костер. Что, учить тебя, как сосунка? Кострище безлико, а по бычку знающий человек много чего понять сможет…

Проглотив злость, Гиря полез в траву.

Хмырь, отвернув ногу, вгрызался в сочную мякоть, бросал в рот корешки, луковички, какие-то стебельки, смачно хрустел. Гиря тоже потянулся к корешкам.

Яростно заматерившись, Крыня вывалил содержимое своего рта на ладонь:

— Проклятый хомут и так все зубы вышиб, а тут еще и дробь…

— Ты жри, да посматривай… — обронил Хмырь.

Пока ужинали, стемнело. Хмырь развалился на заранее приготовленной подстилке из пихтовых лап. В костре тихо тлели два бревна, положенные крестом. Тихонько матерясь, остальные копошились в темноте, на ощупь, обламывая ветки.

— Ты, Хмырь, о себе только думаешь… — захныкал из темноты Губошлеп.

— Вы будете кверху пузом лежать, а я о вас думать?! А идите-ка вы… Как хотите! Я вам теперь ни костер, ни жратву готовить не буду. Четыре дня идем — ничему не научились. Связался с… Нянькаться с вами… Один бы я вдвое быстрее шел.

Через два дня вышли к поселку. Губошлеп мечтательно протянул, глядя на приветливо блестящие в закатном свете окна домов:

— Куревом запасемся… Жратвой хорошей…

— Обойдешься. Без курева и жратвой, той, что Бог посылает, — Хмырь перекинул ружье с руки на руку.

Крыня примирительным тоном попытался уломать его:

— Да чего ты трусишь? От зоны уже километров двести отмахали. Нас в другой стороне ищут. Да ведь мы и за деньги можем взять все, что нам надо.

— Мало ли что? Твою рожу тут враз срисуют. Посмотри на себя. Это тебе не город. Там можно спрятаться. А тут, если след пометил — хана. Когда болото пройдем, тогда и можно будет в какой-нибудь поселок завернуть.